ЧЕРНЫЕ КАМНИ

А эти башни ранят небо
Этот город был или не был
По его улицам ходят где-то
Призраки тьмы рожденные светом

И молчат губы, но говорят руки
Я узнал о самом о главном
Пока мы спим подземные реки
Несут в своих водах черные камни

Эти дороги усыпаны пеплом
Эти крылья сломаны ветром
Остались лишь закрытые двери
Хохот грома да белые перья

И наши боги зевают от скуки
А их пророки твердят неустанно
Про крылья, ветры, реки и руки
И летящие в нас черные камни

А наши лица призрачно белы
От упавшей вниз в одночасье манны
Холодный воздух рассекают стрелы
Шепчут дожди и ласкают туманы

И молчат ветры, но говорят реки
Я узнал здесь о самом о главном
Пока мы спим подземные руки
Несут в своих пальцах черные камни

в начало

ОДЕТЫЕ В ЗАПАХ ПРЕДРАССВЕТНЫХ ЗАБАВ

Одетые в запах предрассветных забав
Со взглядом цвета движения трав
Идут ударяя дождями в тамтам
Забытые нами, неизвестные нам

Они не знают - все кончится здесь
Пока они идут по кромке небес
Под шорох прибоя и грохот ветров
Под вопли ведьм и запах костров

Любить нет сил и ненавидеть нельзя
Где слева туман, а справа гроза
Где вечность бесплодна и время - зола
Где тискают ночь по пьяным углам

Чего не в силах того не смогли
Смотри они идут по краю земли
Заплатив за минуты как горстью монет
Блеском зрачков отражающих свет

А мы стремительно падаем вниз
Каждый в панельной своей пустоте
Читаем биографию как эпикриз
А значит уверены в их правоте

в начало

ПО МИРУ, ГДЕ ВСЕ СУЩЕЕ ЗЫБКО...

Забыв про холод, печали и страх,
Она шла, как по льду, и только улыбка
Лежала печатью на бледных губах.

Hо она верила только в любовь,
Принца крови, короля цветов,
Магистра птиц, инфанта зверей
И Посейдона теплых морей.

Когда ветер усыпляюще свищет:
"Ты просто жди и время придет"
Она искала - блажен тот, кто ищет,
Hо трижды блажен, тот который найдет.

Эту любовь, эту любовь,
Принца крови, короля цветов,
Магистра птиц, инфанта зверей
И Посейдона теплых морей.

Их венчал на поляне в лесу мотылек,
И видели ветер, вода и огонь.
Как сталью жених свое сердце извлек
И ей сказал, вложив сердце в ладонь.

Теперь ты знаешь, что такое любовь,
Принца крови, короля цветов,
Магистра птиц, инфанта зверей,
И Посейдона теплых морей.

в начало

САГА О ВЕРВОЛЬФАХ

Они живут на бегу, не касаясь земли,
Ловя губами капли дождя или снег,
В темноте их глаза горят, как угли,
Они воют нападая на чей-нибудь след.

Может быть это с ними по чьей-то вине,
Может быть этим с ними расплатились вдвойне,
Может быть это боль, может быть это страх,
Это может быть в нервах, а быть может в костях.

Им не нужен огонь, он горит в их глазах,
Отражается он то в крови, то в слезах,
В их тепло тает снег, а их солнце - луна,
Но они не знают, чья это вина.

Они дело свое доведут до конца,
Если рамки прицелов не найдут их сердца,
Тихий свист оборвет их стремительный бег,
И закатится зрачок за дрожание век.

Они живут на бегу, не касаясь земли,
Ловя губами капли дождя или снег,
В темноте их глаза горят, как угли,
Они воют, нападая на чей-нибудь след.

в начало

ХРАНИТЕЛЬ РАСКОЛОТЫХ ЛУН

Хранитель расколотых лун,
Cмотритель пустынных дюн,
Молящийся странным богам,
Отдающий сердце врагам.

Способный уйти из весны,
Способный пройти сквозь сны,
Тот кто пасет облака,
Тот чья поступь легка.

Вдыхающий запах дождей,
Уставший от новостей,
Играющий светом и тьмой,
Просящий снега зимой.

Забывший про смерть и страх,
С вечным ПОЧЕМУ на устах,
В муках обретший печаль,
Смотрящий в серую даль.

Хранитель расколотых лун,
Cмотритель пустынных дюн,
Молящийся странным богам,
Отдающий сердце врагам.

в начало

ХРАМ ВТОРОГО ПРЕДЕЛА

На перепутье дорог, поклоняясь снам,
По колено в грязи я строил храм.
Вгрызался в мерзлую землю, проклиная работу,
Плавил кольца и кресты на куполов позолоту.

Под черный свод потолков, по вертикали стен,
Взлетал звук от ударов лбов и колен.
Горят червоным золотом его купола,
Звонят в черные дни его колокола.

Храм всех святых, храм всех богов,
Среди голых ветвей, среди талых снегов,
Вдали от всех деревень, городов и столиц,
Под хохот черных крыльев улетающих птиц.

Дверные петли скрипят, словно зубы от злости,
А на его погосте собаки роют кости,
А у его ворот всегда толпы нищих,
Где же еще такой храм отыщешь.

И под окалиной солнца, под свинцом небес,
Как узнаешь ты, кто есть бог, а кто бес,
И что будет с тобой, когда уложишь ты
Последний камень надежды в храм своей мечты.

Храм всех огней, храм всех тревог,
Храм всех путей, храм всех дорог,
Храм чьего-то спаса на чьей-то крови,
Храм твоей надежды, храм твоей любви.

в начало

НАШИ РУКИ СКОВАНЫ ЦЕПЬЮ ВРЕМЕН

Мы спим и наше тело - это якорь
Душой заброшенный в подводный сумрак жизни.
Х. Р. Химменес

Наши руки скованы цепью времен,
Наши губы исколоты розой ветров,
И я больше не знаю, куда мы идем,
Но я очень устал от ран и оков.

Вопреки этим людям и их городам,
Их сомненьям, летящим по их проводам,
Рассекающим вены движеньям руки,
Вопреки, вопреки, вопреки, вопреки.

Над их крышами занималась заря,
Но они и знать не хотели о том,
Выбирали тел своих якоря,
Проверяли дни жизни своей на излом.

Вопреки этим людям и их городам,
Их сомненьям летящим по их проводам,
Рассекающим вены движеньям руки,
Вопреки, вопреки, вопреки, вопреки.

Эти дни опадают серостью стен,
Эти стены стоят серостью дней,
Эта жизнь свелась к сплетению вен,
Вопросительный знак станет точкой на ней.

Вопреки этим людям и их городам,
Их сомненьям летящим по их проводам,
Рассекающим вены движеньям руки,
Вопреки, вопреки, вопреки, вопреки.

в начало

ЗА СТЕНАМИ ВЕТРА, ПОД КРЫШАМИ СНОВ

За стенами ветра, под крышами снов,
Сжимая в руках амулет,
Под тихий шорох песочных часов,
Под грузом не прожитых лет,

Желая попасть к райским вратам,
Помня про всевидящий глаз,
Я тихо читаю молитвы богам,
Считая количество раз.

Я жду новостей, как донесений,
Из стана моих врагов,
Они влетают, как ветер весенний,
Чтоб я вышел из своих берегов.

Армируя рифмой свое пустословье,
Бьюсь в муках над каждой строкой,
Но часто я начиная за здравье,
Кончаю за упокой.

И глядя вам вслед от волненья дрожу,
Ища в вас покой и уют,
Но очень часто я прихожу
Туда, где меня не ждут.

За стенами ветра, под крышами снов,
Сжимая в руках амулет,
Под тихий шорох песочных часов,
Под грузом непрожитых лет.

Желая попасть к райским вратам,
Помня про всевидящий глаз,
Я тихо читаю молитвы богам,
Считая количество раз.

в начало

ЗАЧЕМ ВАМ ЗНАТЬ?

Нас мало, много меньше чем вас,
Но вы нами смертельно больны.
Вы, может, и не видите нас,
Но мы в вас растворены.

Каждый из вас чист и светел,
Но как бы нам ни было жаль,
Мы родились, чтобы посеять ветер,
А вы - чтобы собрать урожай.

И уповая на дней быстотечность,
Покончив с всеми земными делами,
Исповедавшись, вы устремитесь в вечность,
Но она будет наполнена нами.

Не относитесь очень уж строго
К тому что спел я вам в этом стихе,
Нельзя быть равным в величии богу,
Не будучи равным ему во грехе.

Нас мало, много меньше чем вас,
Но вы нами смертельно больны.
Вы, может, и не видите нас,
Но мы в вас растворены.

в начало

ДА ЗДРАВСТВУЮТ ИСТИНЫ ПРОКЛЯТЫХ КНИГ

Да здравствуют истины проклятых книг,
Я, Ницше читая, сквозь зубы твердил,
В тюрьме при свече я дописывал стих,
Навечно свободен - ведь казнь впереди.

Мне душно в кромешных обьятьях надежд,
Что есть моя терра и мой небосвод,
И снова на мне только тени одежд,
И снова я погружен в бездну вод.

Я видел, как после долгих мытарств
Низы не хотят и не могут верха,
Кончалась история их государств,
Оставив на кольях свои потроха.

Мне снились любовь в чьих-то глазах,
Мне снился корабль, уносящий от бед,
Как чьи-то клыки рвут его паруса,
И стая волков, идущих след в след.

Ты мне не поверишь - я видел печаль,
Прикосновеньем обращающих в тлен,
Но кто-то в ответ на холодную сталь
Рвет кровь из ножен собственных вен.

На страшном суде и при круглом столе
Не верю я в то, что мне говорят,
Ведь он не пройдет второй раз по земле,
Я знаю: спаситель - не тот кто распят.

В тюрьме при свече я дописывал стих,
Навечно свободен - ведь казнь впереди.
Но вновь теплый ветер в легких моих,
И сердцу становиться тесно в груди.

в начало